Космоолухи: рядом. Том 2 - Страница 69

Трикси впервые поняла, что означает заниматься сексом вдвоем, а не за обоих. И это потрясло ее, якобы опытную искушенную женщину, не меньше, чем Дэна.

Тем обиднее было осознавать, что рыжий, скорее всего, действительно воспринял это как простой практикум, интересный прежде всего с технической стороны. Сколько раз сама Трикси вылезала из чужой постели и, с девяностосемипроцентной искренностью проворковав: «Спасибо, милый, это было очень круто!», спешила домой, за порогом сразу выкинув любовника из головы!

Трикси перевернулась на живот, уткнулась в подушку лбом и тихо застонала.

Кажется, она запуталась еще больше.

* * *

Полина спалила Трикси с той же легкостью, что и Тед Дэна, но трепаться об этом друзья не стали, а больше никто не догадался. Оба киборга делали вид, что ничего особенного не произошло, – ну, узнали друг друга чуть получше, на уровне «тесная работа в паре», и отношения между ними потеплели до приятельских. Претендовать же на что-то большее – дурная примета.

Полет продолжался.

Лаки быстро оправился от укусов шершней, и это происшествие его, похоже, ничему не научило. Он по-прежнему хулиганил, воровал еду и огрызался, но злиться на него, как раньше, у команды не получалась – сразу вспоминалась опухшая печальная морда, с которой Лаки провожал улетающий рой, и раздражение исчезало. Сам же вечно из-за своих фокусов страдает, дурачок!

Убивать людей, которые упорно отказываются давать ему такой повод, было неинтересно, и Лаки презрительно снес их в конец списка.

Сергей Петрович счел, что они с Вениамином если не пуд соли вместе съели, то ведро воды уж точно выпили, и теперь закадычные друзья. Стоило доктору присесть за стол с кружкой чая, как «киборг» был тут как тут, готовый развеять его грусть и печаль высокоинтеллектуальной беседой. Правда, домогаться от Вениамина диагностики Сергей Петрович прекратил. «Знаешь, дружище, ты только не обижайся, – заявил он в приступе откровенности. – Человек ты, конечно, замечательный, но судовой врач из тебя так себе: в киборгах не разбираешься, за медтехникой не следишь, половина уже сломана…»

Вениамину пришлось экстренно выбирать: так себе врач или о-го-го какой хам.

– Ну что вы, разве на правду обижаются! – «поддержал» друга Станислав.

Вениамин промолчал, но так многообещающе сузил глаза, что капитан стал очень бдительно следить за своей кружкой, – не шипит ли там, растворяясь, какая-нибудь «витаминка».

Впрочем, оказалось, что привыкнуть можно к чему угодно, даже к Сергею Петровичу. К концу недели доктор научился выслушивать «киборга» с благожелательным терпением, а то и искренним интересом, хотя теперь Станислав начал волноваться уже за психическое здоровье Вениамина.

– А вот и Маска! – сообщил Тед, когда корабль настолько приблизился к планете, что на максимальном увеличении стал виден характерный рисунок ее континентов.

Маска была жутковатая, скорее череп попавшего в аварию: нижняя половина бурого «лица», плавающего в розоватом океане, раздробилась и расползлась, да и верхняя заметно перекосилась. Несмотря на столь неприглядный вид, планета относилась к типу Б-1, и в легких скафандрах с респираторами на ней можно было вполне сносно жить. Терраформация вообще сделала бы из нее конфетку, однако тогда пошел бы быстрый и необратимый процесс разрушения многометровых слоев торфа, главного экспортного продукта Маски. Дегидратированный и стерилизованный, он использовался как ценнейшее удобрение и стимулятор роста земных растений, хотя в той концентрации, что на планете, выжигал их на корню. Поэтому решено было сперва выработать торфяники до упора, а уж затем создавать пригодную для человека биосистему.

На Маске жило всего несколько сотен тысяч людей, зато киборгов на них приходилось чуть ли не вдвое больше. Работать на торфяниках, даже в защитном костюме и со спецтехникой, – тяжелое, нудное и довольно-таки противное занятие, как в выгребной яме ковыряться, поэтому каждый поселенец спешил заработать на киборга, а дальше работал киборг, потом двое, трое… Для ОЗК тут, соответственно, тоже было море работы, и на Маске пару месяцев назад открылся его филиал.

– Коллеги писали, что у них собралось больше тридцати разумных киборгов, – сообщила Кира, – и очень просили забрать хотя бы часть. Правительство Маски оптом закупало списанных армейских киборгов и проводило аукционы уже на планете, так что здесь полно и «шестерок», и «семерок». О срывах, правда, информации не поступало, но местное население – довольно закрытая, сплоченная община, привыкшая сама решать свои проблемы.

– Зато киборги здесь, получается, более доверчивые? – удивился Станислав. – Вам по всей Галактике еле три сотни наскрести удалось, а тут на одной окраинной планете тридцать за два месяца!

– Им просто больше некуда деваться, – таким резким и оттого чужим голосом сказала Трикси за капитанской спиной, что Станислав вздрогнул. – Добрых хозяев на Маске нет, одни владельцы торфодобывающей техники.

– Если бы здешние киборги побольше доверяли людям, нам не пришлось бы делать этот крюк, – со вздохом подтвердила Кира. – К сожалению, в большинстве случаев они приходят в ОЗК не осознанно и добровольно, а приползают умирать под его порог, потому что хуже быть все равно не может. Правда, в последнее время ситуация сдвинулась к лучшему, заработала пропаганда и сарафанное радио, но наши сотрудники на Маске все равно стонут – их всего девять человек, из них медиков только трое, а психолог вообще один, второй недавно не выдержал и уволился. Поэтому мы хотим забрать с собой как минимум половину киборгов – в первую очередь тех, кто находится в самом тяжелом состоянии, на «Флипсе» есть пять криокамер.