Космоолухи: рядом. Том 2 - Страница 47

К моменту появления разгневанной Лизиной мамы с ревущим Итаном в коляске обед успел остыть даже в термобоксе – оказалось, что девочка предусмотрительно «забыла» дома видеофон, за что сейчас огребла вдвойне.

Стрелок сочувствовал и Лизе, и Елене. Когда в семье трое детей, а добытчик мамонтов только один, женщине волей-неволей приходится отрываться от семейного очага, чтобы накопать хоть немного кореньев – и заодно не сойти с ума от домашней рутины. А старшая дочь не хочет войти в положение и помочь матери, бессовестная!

Но и матери не следует забывать, что какой бы хорошей сестрой и дочерью ни была Лиза, она сама еще маленькая девочка, которой тоже хочется бегать и играть, а не день-деньской возиться с младенцем!

Стрелок тактично на это намекнул, однако Елена была так зла, что даже ему ответила не слишком вежливо, хоть и в рамках приличия. Лиза заранее пустила слезу, но, уже уходя, обернулась к Стрелку, заговорщически ему подмигнула и поднесла палец к губам – мол, теперь у нас есть общая тайна!

– Да, девчонка что надо! – подтвердил свой диагноз Майкл. – Будь она на десяток годков постарше, эх… Кстати, хотите послушать историю о самой прекрасной контрабандистке в этом рукаве Галактики?

* * *

В течение следующего дня Стрелок несколько раз напоминал Каю о Майкле, а в обед они даже пересеклись в баре, и друг рассказал еще пару баек. Кай никак не давал понять, что его это интересует, но Стрелок видел, что чем ближе отлет «Белой шаланды», тем больше киборг нервничает. Сегодня у него особенно валилось все из рук, даже возле аквариума воды наплескал, хотя это уж точно нечаянно.

Лиза за свои фокусы получила сутки домашнего ареста и неделю без доступа к игровому разделу компьютера, но видеофон ей оставили, и страдающая узница каждые полчаса звонила другу. О чем они говорили, Стрелок не прислушивался, тем более что говорила в основном Лиза, и Кай принимал аудиосигнал напрямую, без динамиков, а сам ограничивался редкими машинными репликами. Впрочем, и так все ясно: родители – тираны, меня никто не любит, вот возьму и умру, и пусть они сами со своим драгоценным Итаном нянчатся…

Вечером Стрелок не утерпел, напросился-таки на герцогскую яхту взглянуть на пресловутую улыбку моны Ванессы, как окрестили языкатые старожилы почившую герцогиню, доставившую им столько хлопот.

Заместителю начальника станции не отказали.

Под тихие всхлипывания горничной Стрелок подъехал к криокамере и положил на нее две искусственные розы, вытянутые, честно признаться, из вазы в баре, после чего их пришлось тщательно отмывать от пыли и дохлых мух. Но других цветов на станции, увы, не нашлось.

Герцогиня по-прежнему улыбалась, но, как показалось Стрелку, не глумливо и не жутко, а… торжествующе. Словно успела сделать в этой жизни все, что хотела, и, почувствовав приближение смерти, встретила ее как победитель.

– Покойся с миром! – искренне пожелал ей Стрелок.

* * *

Майкл сказал, что отчалит ровно в полночь, и когда отсчет пошел на минуты, Кая залихорадило. Он слонялся по комнате, как заводная игрушка, разве что на стены не натыкался. Потом зашел в санузел и почистил зубы, словно собираясь ложиться спать, но без десяти двенадцать наконец принял решение и, метнувшись к двери, выскочил из квартиры быстрее, чем хозяин успел что-либо понять и сказать.

Стрелок еще мог остановить его прямым приказом, даже подъехал к двери, и… не стал выходить. Наоборот, подался назад, как раненный зверь в нору.

Кай сделал свой выбор. Рано или поздно это должно было произойти, и Стрелок же сам этого хотел, верно?!

Ну вот и все. Теперь можно спокойно разгребать станционные дела и записываться в медцентр на операцию…

Только… зачем?

Стрелок попытался встряхнуться, вырваться из петли глухой тоски, пока она не затянулась на сердце мертвым узлом. Кай жив, у него все в порядке, они будут время от времени видеться…

Полутемная квартира за спиной дышала пустотой и холодом, как черная дыра, страшно оборачиваться.

Стрелок застыл в прихожей, как между двумя одинаково неуютными мирами, сам не зная, чего ждет.

Он не знал, сколько так просидел, но в конце концов дождался.

Кай возвращался.

На этот раз быстрым размеренным шагом, сжимая под мышкой черного, горбатого, вопящего и брыкающегося чертенка, в котором Стрелок далеко не сразу опознал… Лизу. На девочке были черные джинсы, черная водолазка, черные перчатки, черная отцовская поддевка под шлем, а лицо зачем-то вымазано черной краской. Из общей картины выбивались только белые кроссовки (видимо, других не нашлось) да туго набитый джинсовый рюкзачок, даже в боковые сетчатые карманы по банке тушенки всунуто.

– Пусти! Пусти, дурак! Предатель! – голосила девочка, бесплодно молотя киборга кулачками.

Кай внезапно остановился, к чему-то прислушался – и расслабил руку.

Девочка упала на четвереньки, но тут же вскочила.

– Я с тобой больше не дружу! – с ненавистью выпалила она в лицо киборгу и, сверкая подошвами кроссовок, помчалась назад по коридору, разбрызгивая злые слезы.

Кай смотрел ей вслед, не делая попыток догнать и остановить.

Все кончено.

«Белая шаланда» улетела.

Лиза это тоже поняла, потому что на развилке свернула вправо, к дому, и до Стрелка еще долго доносились ее рыдания, а до киборга – еще дольше.

– Вот так номер! – пробормотал Стрелок, нащупывая в кармане пачку с сигаретами и так же машинально прикуривая, хоть с появлением Кая поклялся себе курить только под вытяжкой.

Расписывая свои приключения, Майкл действительно оказался зверски убедителен.